Васильев С. А.
5 февраля 2019 г.


Политэкономический очерк

О бедности, нищете и власти

(критические размышления по поводу борьбы с бедностью и необходимости государственной политики по ликвидации нищеты и бедности)

Своим Указом (№ 204 от 7 мая 2018) Президент РФ постановил Правительству РФ обеспечить снижение в два раза уровня бедности в России. В 2018 г. согласно стат. данным численность бедных в стране составляла почти 19,5 млн. человек (около 13,3% населения).

Определенно, бедность российского населения (живущие на доходы ниже величины прожиточного минимума) выражена государственной проблемой. А снижение бедности — национальной целью развития.

Значит, законодательной и исполнительной власти (далее — власть, ветви власти) потребуется выработать политику и соответствующие программы по снижению бедности. Плохо то, что для этого надо указание Президента. Президент понуждает ветви власти. Самостоятельных инициатив по обсуждению и формализации бедности как общественной (государственной) проблемы с постановкой путей и сроков ее преодоления органы власти ранее не проявляли.

Фактически, и уже более 25 лет, «борьба с бедностью» ограничивается государственной поддержкой той части населения, чьи денежные доходы составляют величину ниже прожиточного минимума — стоимостной величины потребительской корзины. Бедное население — нуждающееся в помощи население. И вся многолетняя «политика» — это социальная поддержка нуждающегося населения, заключающаяся в предоставлении этому (бедному) населению разных по целевому назначению субсидий, льгот и пособий.

Помимо социальной поддержки осуществляется и политика поддержания доходов и социальной защиты различных категорий населения. В частности, контроль за инфляцией, сдерживающее регулирование цен и тарифов, индексация пенсий и заработной платы и др. В совокупности таких мер не мало. Они «разбросаны» по сферам, видам деятельности, уровням доходов и категориям граждан. Но, скорее, поддержка — это меры, не дающие «скатиться» в бедность, и их никак нельзя причислить к целевым (в рамках политики) мерам снижения или ликвидации бедности.

И, по-видимому, содержание государственной работы именно по противодействию бедности населения до сих пор считалось достаточным.

При этом важно отметить и о недоучитываемой статистикой и социальными службами численности бедного населения в стране. Как правило, отнесение граждан к категории малообеспеченных (или малоимущих, а, вернее, бедных) осуществляется по результатам рассмотрения их доходов по заявлениям на предоставление субсидий на оплату тех или иных первичных благ. Но не все граждане по тем или иным соображениям, в том числе и моральным, обращаются за получением субсидий или льгот, и, тем самым, не отмечаются бедными. Сколько таких граждан в стране не выяснено. И вполне ясно, отнесение граждан к малообеспеченным (бедным) носит заявительный характер. Это означает, что неучтенная численность бедного населения, определяясь как скрытая бедность, есть принципиальная позиция при выработке политики.

Есть и другая достаточно принципиальная позиция в обсуждении проблемы бедности для ее разрешения. Это наличие (отсутствие) учета фактического натурального потребления благ, на предмет соответствия, в частности, нормам физиологических потребностей. Выборочные обследования потребительских расходов домашних хозяйств (с оценкой в денежном эквиваленте) и суточного рациона по группам населения (в граммах белков, жиров, углеводов и килокалориях), осуществляемые органами госстатистики, сильно не приближают к пониманию, так сказать, «нормативной сытости» бедного населения.

Если бедность определяется относительно стоимостной величины объема потребления (прожиточного минимума), то можно ли быть уверенным (?), что физическая величина потребительской корзины — минимальный набор продуктов питания, непродовольственных товаров и услуг, необходимых для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности, даже при наличии субсидирования, потребляется гражданином. Ведь в таком (минимально-полноценном) потреблении должен быть главный смысл субсидирования и льготирования при соцподдержке бедного населения.

То есть, субсидирование (льготы, пособия и пр.) отнюдь не гарантирует и не обязывает к потреблению физической величины благ, предусмотренных в потребительской корзине. Никто не проверяет фактическое потребление продуктов питания и других благ, необходимых для сохранения здоровья гражданина, живущего на прожиточный минимум или ниже минимума. А недопотребление из-за низкого дохода и есть суть бедности. Здесь обнаруживается «подмена понятий» не только в существующей социальной поддержке, но и в обсуждении вопросов снижения бедности.

Дело в том, что бедность человека (гражданина) измеряется не столько низким доходом, хотя это заранее и полагается при соцподдержке. Основное в бедности — низкое (ниже нормы) физическое потребление первичных благ (физиологических потребностей), которых недостаточно для сохранения здоровья человека и обеспечения его жизнедеятельности.

Но основная проблема для выработки политики куда более глубокая чем «просто» бедность, и на ней акцентирую внимание. Это то, что прожиточный минимум, на самом деле, при всей своей социальной условности, является нижним порогом бедности или уровня бедности, то есть порог крайней бедности. Потребление же благ с доходом ниже прожиточного минимума есть нищета.

Разумеется, потребление благ меньше, чем определено минимальным набором продуктов питания (согласно нормам физиологических потребностей) и непродовольственных товаров, не позволяет человеку сохранять здоровье и обеспечивать свою жизнедеятельность. Недопотребление, прежде всего, питания ведет к нарушению функционирования организма, развитию паталогических состояний и его ранней смерти. А вынужденное из-за низкого дохода недопотребление выражает (на биологическом и социальном уровнях жизни) понуждение к самоуничтожению живого организма.

В повседневной жизни долгое недопотребление ощущается и воспринимается людьми эмоционально — в мрачных (безрадостных) тонах жизненной безысходности.

Теперь обратимся к вопросу способности власти решить проблему бедности.

Различение уровня жизни на нищету и бедность не является чем-то новым. Однако официально нищета в России не признана. То есть, в нормативно-правовых документах нищета как понятие отсутствует, и в статистике уровня жизни население с «нищенскими доходами» не определено и отсутствует. При этом существует много научно-практических предложений по градации уровня жизни: от нищеты и уровней бедности до уровня достатка и состоятельности.

Какой научный подход и градация уровня жизни и бедности будет принята властью при выработке государственной политики по снижению уровня бедности («борьбы с бедностью») пока неизвестно. Но судя по нервозной реакции населения на начатую властью в 2018 году «пенсионную реформу» и прогнозируемого (не только мною) ухудшения экономического благополучия населения, вряд ли можно ожидать, что в «борьбе с бедностью» будет реальный эффект — снижение или ликвидации бедности.

Что по поводу проблемы бедности (но не нищеты) говорят ответственные представители власти.

Так, при всем осознании необходимости разрешать проблему бедности, Д. Медведев в статье «Россия-2024: Стратегия социально-экономического развития» («Вопросы экономики». 2018. № 10) для начала выразил свой концептуальный подход к переоценке бедности: «При современных стандартах потребления и качества жизни уже очевидно, что бедность — вопрос не только текущего дохода, но и доступа к необходимым социальным благам: образованию, здравоохранению, культуре, услугам по уходу, государственным услугам и пр.».

Продолжая, Д. Медведев считает необходимым осуществить «иновационный» переучет бедных: «Цифровизация экономики будет иметь прямое отношение и к социальной сфере. Адресность предполагает наличие широкой информационной платформы, которая позволит точнее выделить бедных, определить причины бедности той или иной социальной группы и отдельного домохозяйства, выработать эффективные способы ее преодоления».

Затем Т. Голикова на Гайдаровском форуме (15.01.18 г.) подтвердила замысел переоценить бедность: «В короткий период нам предстоит по-новому осмыслить сами подходы к оценке бедности, ее измерению, перейти на более современные стандарты».

Также сообщается (в изложении на сайте РБК), что Минтруд для поиска универсальных механизмов борьбы с бедностью запускает в ряде регионов пилотные проекты для выявления семей с низкими доходами и выстраивания для них траектории выхода из бедности.

Ранее и А. Кудрин высказался по поводу бедности (25.11.18 г. в программе «Действующие лица» на телеканале «Россия-1»): «Нужно вводить социальные контракты. Если у вас в районе, городе — бедные, им нужно предложить минимально оплачиваемые ставки, чтобы не просто дома сидели и получали пособие по безработице».

«Впечатляет» то, что в этих заявлениях наблюдается единая (своя) позиция в понимании бедности и, по-моему, узкая и, тем самым, ошибочная: бедность ассоциируют с низким доходом (ниже прожиточного минимума) — в стоимостном выражении, но никак ни с физическим недопотреблением величин физиологических потребностей.

И пока, это все, так сказать, скудные идеи от власти по снижению бедности, не говоря уже о непредставлении идей по ликвидации нищеты и бедности. Не видно, чтобы подобные идеи и казуистические речи представителей власти о бедности как-то встраивались в контекст лучших представлений населения о национальном благополучии, а их (идей) планируемое воплощение уже заранее воспринимается пессимистично.

Что следует добавить. Плохо, что во власти, имея в виду чиновников, наблюдается привыкание к бедности в стране. Дескать, есть отлаженно работающая система социальной защиты и поддержки. Совершенствуется адресность поддержки, уровень бедности стабилизировался, и можно вполне положительно оценивать свою работу. И власти вообще не говорят о необходимости ликвидации бедности и нищеты. Сегодня же речь (по указанию Президента РФ) идет только о снижении бедности в два раза. Значит, бедность сохраняется, все уровни власти к ней привыкли, население смирилось, и можно считать, что в нашей традиционной и уже постсоветской культуре проживания (традиционном образе жизни) бедность воспринимается традицией?! Наблюдая за публичными «словесными играми» некоторых чиновников от власти по поводу бедности, убеждаешься в навязывании населению культуры бедности и ее нормальности.

Человек, как правило, не стремится стать бедным или нищим по своей воле. Природой человека этого не предусмотрено. Бедность населения — явление и деяние (результат) плохо и несправедливо регулируемого рыночного хозяйствования в условиях наличия в стране достаточных экономических ресурсов для труда и достаточного потребления всеми. Проблемы в обществе не возникают сами по себе. Проблемы создают люди.

Без новой концепции целеполагания властной деятельности, выработанной новым необремененным глобализмом мышлением, невозможно преодолеть бедность и искоренить ее как культурное наследие. «Встраивание» в сознание населения и поколений культуры бедности (низкого потребления физиологических благ-потребностей) сказывается и далее скажется дестабилизирующим фактором в развитии государства, в том числе экономическом.

Поэтому в вопросе о способности ответственных чиновников в Правительстве, как и другой ветви власти, разрешить проблему бедности, полагаю, что решать будут, но не разрешат. Запущенность мировоззренческого потенциала сознания не позволяет воспринимать проблему бедности в категориях нравственности и справедливости и тем самым правильно сформулировать способы преодоления проблемы. А формальных чиновничьих возможностей и ответственности недостаточно, потому как возможности и ответственность, по моим наблюдениям и без саркастического умысла, мыслятся в рамках и величинами доходной и расходной частей федерального бюджета.

Тем самым проблема бедности, в большей мере, следует из проблемы неполноты мировоззренческой образованности чиновников во власти, которые к тому же сами превратили (переформулировали) свою проблему в проблему неспособности государства преодолеть бедность.

Кроме того, для ветвей власти проблема не только в способности (неспособности) решить проблему бедности, но и, как видится, в возможности и реальном желании ее решить. С одной стороны, власти уже достаточно долго осуществляют законодательные действия, обедняющие население; с другой стороны, население также долго оказывает инстинктивное сопротивление, чтобы не впасть в бедность и нищету. Я называю это латентным сопротивлением населения несправедливому властвованию. Хотя сопротивление сразу и не очевидно, но статистикой выявляется.

Конкретно, речь о снижении (или «стагнационной») рождаемости, снижении количества детей в семьях, снижении количества заключаемых браков, увеличении доли рождений у женщин более старших возрастов; об эмиграции молодежи. Дело в том, что эти угрожающие устойчивости государства социальные явления не воспринимаются и не интерпретируются как сопротивление обеднению. А властное реагирование осуществляется предоставлением целевых пособий и соцпомощи, то есть, по сути, сдерживанием обеднения, но никак не созданием условий для труда, дохода и развития семей при достаточном потреблении необходимых благ.

Помимо описанного инстинктивного сопротивления население также и противодействует своей бедности и рискам обеднеть, в частности, такими финансово-трудовыми мерами, как незарегистрированная самозанятость, теневая экономическая деятельность, неплатежи за ресурсы и услуги ЖКХ и др. Определенно, продовольственная инфляция, индексация стоимости услуг ЖКХ и тарифов монополий; введение новых коммунальных платежей, расширение административной ответственности, рост размеров штрафов и многое подобное — как непрерывающееся годами увеличение различного обременения, — не позволяет населению удерживать свои текущие доходы на уровне достаточного или достойного потребления. Поэтому такое противодействие рассматриваю как следствие недоверия власти и как нежелание населения брать новые обременения, связывая его с упреждением «скатывания» к бедности.

Итогом рассуждений о возможности и желании власти решить проблему бедности будет утверждение, что у страны достаточно экономических ресурсов и организационно-правовых возможностей для ликвидации бедности и нищеты. Но ветви власти уже долгое время находятся в плену сомнительной в своей реализуемости парадигмы капиталистического развития России, в которой принципиальны позиции: устойчивости, экономической эффективности и экономического роста, технологических укладов, институтов развития, глобальной конкуренции, разного рода угроз развитию и т. п.

Не перегружая тему политэкономическими рассуждениями, отмечу ошибочность парадигмы развития страны. И заключается она в том, что парадигма основывается на факторном подходе, в котором человек (население) является фактором производства, а социальной оболочкой фактора производства — человеческий капитал. Человек (население) не видится в такой парадигме главным субъектом развивающейся системы — движущейся силой развития. Власть в такой парадигме обозначает сама себя активной движущей силой развития и управляющей системой развития объекта — социально-экономической системы. Именно поэтому, находясь мышлением в сомнительной парадигме, у власти нет возможности и желания ликвидировать бедность, так как в парадигме бедность — социальное явление, объективно сопутствующее развитию социально-экономической системы.

Далее обозначу некоторые позиции и возможные меры в преодолении нищеты и бедности в России.

Что очевидно для меня, так это необходимое для властной деятельности овладение «новым» мышлением о развитии России, а для управленческого мышления важно выйти из плена чуждых (западных) парадигм развития, которые по целеполагающей сути являются «захватническими» и в силу этого в России нереализуемыми. Но это тема другая.

Мышление власти о развитии России, прежде всего, должно осуществляться в критериальных рамках традиционно-нравственных ценностей; именно тогда нищета и бедность населения будет восприниматься бедой России и пороком властного управления.

Поэтому уже сегодня следует начать выработку государственной политики по ликвидации нищеты и бедности, пересмотреть и перейти от поддержки прожиточного минимума к поддержке и созданию условий достаточности благ (достаточного потребления). А бедность и нищету признать нравственным препятствием, угрожающим национальному развитию и нравственной безопасности населения, традиционно-нравственным основам жизнедеятельности.

Принципиально прекратить различными «словесами» навязывание нормальности культуры бедности; полагаю, обществу в мировоззренческом воспитании молодых поколений граждан стоит обратиться к воспитанию культуры достаточности.

В более конкретном плане, помимо уже действующих мер государственной поддержки доходов населения, вижу необходимость и других широких политико-экономических мероприятий.

Уверен, таким мероприятием является снижение административных и финансовых (налоги и многие платежи, в том числе, в ЖКХ) нагрузок на доходы населения. Нет важной и срочной необходимости в дополнительных государственных доходах и тратах за счет населения. Это мероприятие повысит (стабилизирует) потребительские возможности населения.

Вместе с тем, следует вернуться к обсуждению введения прогрессивной шкалы налогообложения доходов. Для консенсуса в спорах о прогрессивной шкале налога на доходы населения можно обсудить применение плавной шкалы со сниженными ставками налога.

Существенная тема для преодоления и упреждения бедности — это необходимость увеличения объемов экономической (трудовой) деятельности в стране, в частности, за счет дополнительного и лучшего трудового использования населением, так сказать, географического (сельско-дачного, лесного, придорожного и т. п.) пространства, которое сегодня в плане борьбы с бедностью не задействовано. В частности, речь об обустроенности этого географического пространства и востребованности результатов деятельности путем организации дополнительного развития кооперативной (сельхоз. или дачной) приемки и торговли, созданием дополнительных торговых мест или организации муниципальной торговли или иного.

Несомненно, гарантированная возможность сбыта, например, выращенного пенсионером на дачном участке чеснока прибавит пенсионеру доход и дополнительно стимулирует увеличить посадки. И ведь только на обозначенном географическом пространстве страны подобная трудовая деятельность очень «многолюдна» и давно системно действует, но с недостаточным организационно-правовым обеспечением для своего доходного роста и расширения труда.

Для государственного содействия такой, можно назвать, экономико-трудовой модели преодоления и предупреждения бедности можно обсудить и реализацию «мягкой» деурбанизации, дополнительно предусмотрев развитие сельского и дачного проживания и труда.

Для этого реально к воплощению и вполне рабочего, на мой взгляд, практического предложения Президента Белоруссии А. Лукашенко о создании в России, по примеру Белоруссии, агрогородков на базе нескольких поселков (как формы ведения сельского хозяйства). Агрогородки при поддержке переработки и сбыта сельхозпродукции, обеспечат сельским и городским жителям дополнительную экономическую деятельность и доход.

Представленные мероприятия — это уже некоторая часть конкретных и практических предложений, вполне готовых для профессионального обсуждения и включения в будущую (предполагаемую) программу экономических мер по преодолению нищеты и бедности в России.

Несмотря на общий позитивный настрой изложенной темы, тем не менее, в заключении очерка отмечу следующее. Критическое видение сегодняшней и намечаемой «борьбы с бедностью» едва ли подвинет ответственные органы к снижению бедности, так как проблема состоит, в большей мере, в ослаблении нравственного отношения ветвей власти к нищете и бедности в России, в ослабленном понимании справедливости и общественной солидарности. Стремление к экономической эффективности и нормативной правовой упорядоченности всякой социальной жизнедеятельности затмевает понимание истинного предназначения власти (как силы) государства — осуществление справедливого порядка, сохранение и приумножение населения. Точно также нищета и бедность в стране заставляет задуматься о справедливом устройстве общества и государства и его устоев.