Васильев С. А.
15 мая 2019 г.

Политэкономический очерк

О кризисе рождаемости в России и переходе к расширенному воспроизводству населения

(критические рассуждения по поводу демографической политики и как преодолеть кризис рождаемости)

Усиление демографического кризиса в России в 1990-х гг. прошлого века было вызвано внутренними политическими и экономическими причинами. Воспроизводство населения в эти годы (вплоть до 2005 г.) характеризовалась постоянным снижением. За эти и последние годы суммарный коэффициент рождаемости так и не смог достичь «планки» (около 2,2), соответствующей режиму простого воспроизводства населения.

Ко времени утверждения документа «Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года» (Указ Президента РФ от 9 октября 2007 г. N 1351; и далее — Концепция), а именно в 2006 г., суммарный коэффициент рождаемости составлял 1,305. В указанной Концепции ставилась задача повышения уровня рождаемости за счет рождения в семьях второго ребенка и последующих детей и, тем самым, увеличение к 2025 г. суммарного показателя рождаемости в 1,5 раза, то есть, достигнуть значения показателя около 2,0. И можно полагать, что реализация Концепции привела к росту суммарного коэффициента рождаемости в 2015 году до 1,777. Но уже в 2016 г. коэффициент был 1,762 и в 2017 г. — 1,621, то есть — снижался. Несомненно, повышение уровня рождаемости оказывается для власти долгой и многосторонней проблемой и, одновременно, такой же задачей.

...В прошлом году Президент РФ своим указом о национальных целях развития (№ 204 от 7 мая 2018) поручил Правительству РФ при разработке программы демографического развития исходить из необходимости в 2024 году увеличения суммарного коэффициента рождаемости до 1,7. И Правительство в основных направлениях своей деятельности на период до 2024 г. (от 29 сентября 2018 г.) данную величину показателя утвердило к достижению (1,7 к 2024 году).

Важно заметить, в указанных нормативных документах обнаруживается несовпадение «контрольных» значений суммарного коэффициента рождаемости. В Концепции (2007 г.) указывается на увеличение суммарного коэффициента рождаемости к 2025 г. до 2,0, а в президентском указе и направлениях правительственной деятельности (2018 г.) указывается на увеличение суммарного коэффициента рождаемости к 2024 г. до 1,7. А этот показатель — фактическое признание демографической ямы и ее сохранение в программе демографического развития. Сложно объяснить эти «странности», если к тому же учесть, что уже в 2015 и в 2016 гг. суммарный коэффициент рождаемости был выше, чем планируемый к 2024 году.

Означает ли сказанное, что демографическая политика нацелена на такую рождаемость, которая не обеспечивает даже простого воспроизводства населения?! Судя по фактам, скорее всего, да. В этом убеждает как раз то, что в России за последние десятилетия воспроизводство населения фактически происходит в режиме суженного естественного воспроизводства. При этом озвучивается и обосновывается то, что суженное воспроизводство населения в России соответствует современному демографическому развитию (исчерпанию потенциала естественного роста) и характерно для большинства развитых стран. По-моему, признание суженного естественного воспроизводства как характеристики современного общественного развития России становится концептуальной и принципиальной позицией в проводимой властью политике.

Именно поэтому (!), а также учитывая сложившиеся социально-экономические условия, действующая государственная поддержка и стимулирующие меры будут неполными для увеличения рождаемости, а конкретно, до уровня, соответствующему простому воспроизводству населения, не говоря уже о расширенном воспроизводстве. Результативность мер поддержки лишь видна в стабилизации рождаемости на низко-постоянном уровне.

Если «ненадолго» абстрагироваться от общественно исторических, природных и иных подобных событий, повлекших и влияющих на депопуляцию населения и демографический кризис в России, то можно лучше понять сегодняшнюю ограниченность осуществляемой демографической политики: ее ненацеленность и неспособность преодолеть депопуляцию и кризис рождаемости. То есть, ограниченность политики вижу также в неиспользовании социально-экономических возможностей государства и неверие власти в возможность преодолеть этот кризис естественным воспроизводством. Поэтому уровень рождаемости в стране и для страны до сих пор продолжает быть катастрофичным. И уже важно ставить вопрос о кризисе самой демографической политики.

Провести же государственную демографическую политику перехода в режим расширенного воспроизводства населения (суммарный коэффициент рождаемости более 2), когда в каждой (усредненной) семье будет, как минимум, трое детей, в среднесрочной перспективе (10–15 лет) практически сложно. Тем не менее, вполне реализуемо.

Что для этого, по-моему, следует переосмыслить и исправить.

Свои рассуждения обращаю как к органам власти, так и, даже в большей мере, к общественности, интересующейся проблемами воспроизводства населения и формирующей преобладающую общественную позицию по их решению.

Первое. Необходимо, прежде всего, переосмыслить доминирующую (латентно) в демографической политике концептуальную позицию о закономерности суженного естественного воспроизводства населения и якобы «спасительную роль» миграционного прироста (замещения иммигрантами) в воспроизводственном процессе.

Именно в упомянутой Концепции ставится задача привлечения в страну «мигрантов в соответствии с потребностями демографического... развития» и к 2025 г. предполагается «обеспечить миграционный прирост на уровне более 300 тыс. человек ежегодно». Но при этом важно знать, что реализация этой задачи порождает серьезные проблемы. Прежде всего, это проблемы культурной адаптации и интеграции в российское общество иммигрантов, занятости (экономической деятельности) иммигрантов в условиях возникающей в связи с пенсионной реформой (2018 г.) недостаточности объема экономической деятельности (см. также политэкономическую заметку «Упущенные проблемы пенсионной реформы»). И они, как говорится, «за раз не решаются», а потребуется постоянная и долговременная работа. Избежать же этноконфессиональных и трудовых (и на рынках труда) конфликтов при нынешнем состоянии государственного мышления и подходе практически будет невозможно.

Второе. Предусмотренные в Концепции и фактические меры поддержки и стимулирования рождаемости недостаточны, и во многом, по-моему, не те, чтобы увеличить рождаемость хотя бы до уровня простого воспроизводства населения. Фактические показатели воспроизводства населения с 2006 года тому подтверждение.

Катастрофичность рождаемости во многом вытекает из многолетней недостаточности или отсутствия соответствующих социально-экономических условий. В частности, это вопросы достаточности объема экономики для применения труда, достаточности трудового дохода и доступности к первичным материальным благам.

Хотя многие со мной и не согласятся, но отсутствие необходимых мер и условий я объясняю незрелостью (представителей ветвей) власти в мировоззренческом осознании глубины демографической проблемы. Незрелость отражается в ограниченности мышления, не «дотягивающего» до уровня государственного мышления. Незрелость и ограниченность мышления публично проявляются не только в аксиоматическом (не критическом) принятии закономерностей демографических процессов при выработке соответствующих политик. Признание суженного естественного воспроизводства населения закономерным процессом и, одновременно, условием дальнейшего развития страны, означает неверие в позитивное будущее страны и проведение властью тупикового курса: без изменения условий для «активизации» расширенного воспроизводства населения. Пока в демографической политике я вижу желание объективировать ложное понимание условий и проблем воспроизводства населения.

Именно государственное мышление не должно «творить» исключительно в рамках общепринятых, но ограниченных категориальных конструкций: социальной и экономической эффективности, экономико-бюджетной сбалансированности и целесообразности, соответствия цивилизационным трендам и т. п. Государственное мышление должно «смотреть дальше», проникая в пространство смыслов существования человека и общества и их природных устремлений. Ибо смыслы выступают критериями правильности развития. Рождение детей — это о смыслах человеческого существования, а рост населения страны — это о смыслах долгого существования России как страны и как государства.

Третье. Для кого-то будет правильным, но для меня неверным исходный посыл о главной роли стимулирующих и мотивационных мер в увеличении рождаемости. Принципиально важно — проникновение (философским взглядом) в природу человека и разобраться, что для человека есть мотивированное действие, а что есть долженствующее действие.

Речи и дискуссии по разным вопросам увеличения рождаемости, по сути, есть вопрос о побуждении к рождению в семьях одного, двух, трех или более детей. Побуждение к рождению, в излагаемом контексте, я рассматриваю (диалектически) в двух разных позициях: индивидуальной (внутренней) и общественной (внешней).

В первой позиции исхожу из того, что побуждение к рождению есть внешнее обозначение внутренней природной (биологической) силы человека, эта сила понуждает и обязывает (долженствует) его к воспроизводству потомства. Природная сила в себе есть инстинкт воспроизводства (размножения), и реализуется через приданную человеку репродуктивную функцию и репродуктивную систему. Рождение потомства есть природное понуждение и сила природы человека.

В общественном проживании побуждение (как сила) человека к рождению детей проявляется и в его индивидуальном поведении. И в таком поведении не столь важна оценка его характера и темперамента. Главное — само рождение детей. Внутреннюю природную силу преодолеть невозможно. В этом убеждает и непрерывный рост населения Земли.

Но общественная среда может ослабить или в какой-либо степени сдержать и подавить побуждение к рождению детей. Здесь общественную среду я представляю как совокупность материальных и нематериальных условий существования, включая и соответствующие политики, проводимые властью. И речь не обо всех условиях жизни и деятельности. Но именно материальные условия существования, создаваемые (или не создаваемые) в обществе, и есть та совокупность базовых благ-факторов, которые либо ослабляют (или сдерживают) побуждение к рождению, либо побуждению не препятствуют, и оно реализуется рождением детей.

Изложенное и есть содержание второй позиции — общественной. Несомненно, речь идет о существенном влиянии (воздействии) на побуждение к рождению детей общественной среды, и которая во многом регулируется (и направляется) властью. При этом сама власть является частью общественной среды и уже в силу этого ответственна за решение проблем рождаемости.

Поэтому, разбираясь в проблемах увеличения рождаемости, и особенно в такой теме как побуждение к рождению детей, надо четко представлять связь между индивидуальной и общественной позицией.

Для меня однозначно, увеличению рождаемости предшествует не столько (и не обязательно) государственное стимулирование и мотивация к рождению детей, сколько устранение факторов, ослабляющих и сдерживающих природную силу (побуждение) человека к рождению детей. А устранение таких факторов означает сохранение, создание или развитие условий существования, что равнозначно — условий воспроизводства человека. И только наличие этих условий благоприятствует рождаемости, и только после этого правильно будет говорить о дополнительной материальной поддержке увеличению рождаемости. Но никак наоборот. Условия, причины и меры — разные вещи.

Четвертое. Формируя политику по увеличению рождаемости в стране, надо различать (в категориальном и практическом плане) условия, причины и следствия и, тем самым, точно соотносить и опознавать проблемы рождаемости.

Так, по поводу проблем рождаемости в Концепции сказано: «На рождаемость отрицательно влияют: низкий денежный доход многих семей, отсутствие нормальных жилищных условий, современная структура семьи (ориентация на малодетность, увеличение числа неполных семей), тяжелый физический труд значительной части работающих женщин (около 15 процентов), условия труда, не отвечающие санитарно-гигиеническим нормам, низкий уровень репродуктивного здоровья, высокое число прерываний беременности (абортов)».

Проблемы верны, хотя и не в полном объеме. Понятно, что приведенные (и не отмеченные) проблемы не одинаково влияют на низкую рождаемость, а, точнее, на ослабление побуждения к рождению детей. При этом, проблемы (или их решение) не ранжированы по значимости влияния на рождаемость и не обозначены, какие относятся к условиям, а какие к причинам низкой рождаемости. И должно быть известно, что разные причины возникают в разных условиях.

Здесь (в контексте темы рождаемости) под условием понимаю и существенные обстоятельства, влияющие на жизнь и деятельность человека (1), и (в политэкономическом смысле) функционирующие блага человека (2). В свою очередь, условия надо различать: на условия существования (воспроизводства) и на иные условия. Например, жилье относится к материальному условию воспроизводства (существования), а тяжелый физический труд имеет отношение к производственным процессам.

Более того, урбанизация и урбанизированная жизнедеятельность, развитие экономики досуга и развлечений, слабая благоустроенность сельского проживания, снижение объема индивидуального сельского труда монополизацией сельской экономики рыночными структурами, недостаточность объема экономической деятельности для применения труда и получения достаточного для семьи дохода, расширение роботизации производств с сокращением доли живого труда — это тоже условия. И эти «недавно» сложившиеся и непрерывно «бурлящие» условия представляют собой обновленный (в ходе технического прогресса) экономический и социальный субстрат и источник новых явлений, причин и разноплановых проблем.

По-моему, как раз эти «новые» условия жизни во многом сдерживают (подавляют) побуждение к рождению двух, трех и более детей. Но власть не очень старается разобраться в глубинных условиях и причинах низкой рождаемости. Мы же только наблюдаем неутомимые попытки власти совместить подъем уровня рождаемости с рыночным развитием страны и подчиняясь рыночным требованиям.

Пятое. Наблюдая за обновлением демографической политики в части мер по увеличению рождаемости особо обращает внимание то, что приводимые для обоснования анализ, условия и причины низкой рождаемости неверно сопоставляются и интерпретируются. Соответственно, это касается и выводов.

Возникает вопрос о правильности (и истинности) подбора критериев качества жизни, относительно которых интерпретируются проблемы рождаемости и иные демографические процессы на территориях проживания в России. Существенные выводы также искажаются и замалчиваются. И это говорит о недальновидной и методологически не выверенной политике по увеличению рождаемости.

Конкретно, в этом убеждают недавние публичные высказывания члена Правительства РФ Т. Голиковой, отвечающей за демографическое развитие страны. Так, РИА Новости сообщает (https://ria.ru/20190214/1550873701.html): «... Вице-премьер Татьяна Голикова на Российском инвестиционном форуме в Сочи сообщила, что Тува является регионом с самым высоким показателем по уровню бедности. Согласно приведенным данным, в 2017 году этот показатель составил 41,5%. В 2018 году уровень бедности повысился, при этом к 2024 году регион должен снизить уровень бедности до 10%. Вице-премьер отметила, что речь идет в том числе о „детской бедности“, семьях, которые живут на социальные пособия».

Хотя статданные по Республике Тыва показывают уровень бедности в 40,5% (а не 41,5%), но на деле различие не очень принципиально. Стоит отметить, что Республика Тыва часто упоминается, хотя и незаслуженно, в неблаговидном свете в связи с низкими позициями по качеству жизни. Например, это отмечается и в результатах исследования РИА Новости (https://ria.ru/20190218/1550997257.html): «Первые позиции в рейтинге регионов России по качеству жизни за 2018 год по-прежнему занимают Москва, Санкт-Петербург и Московская область, а замыкают рейтинг Забайкальский край, Карачаево-Черкесия и Тыва, об этом свидетельствуют результаты исследования РИА Новости».

Но «странность» демографического положения Тувы (Тывы) в том, что при этом (при высоком уровне бедности и низком качестве жизни) она имеет самые высокие показатели рождаемости в России.

Так, суммарный коэффициент рождаемости более 2,0 имели в 2017 г. только 7 субъектов РФ, то есть только у семи субъектов воспроизводство населения находилось (находится) на уровне расширенного воспроизводства населения. А в Республике Тыва в 2017 г. коэффициент составил 3,19 (в 2016 г. — 3,345) и это самый высокий показатель среди всех субъектов РФ. Кроме этого, по естественному приросту населения Тыва также находится на самых высоких позициях в России вместе с Чеченской Республикой, Республикой Дагестан и Республикой Ингушетия.

Тем не менее, при традиционно высокой рождаемости, в Тыве самая низкая продолжительность жизни среди субъектов РФ и составляла в 2017 г. 66,29 лет (мужчины — 61,29; женщины — 71,16). В Тыве высок уровень и младенческой смертности. Но в «воспроизводственном деле» Тыва однозначно представляет собой социально-экономический феномен, где высокий уровень воспроизводства населения не соотносится с принятыми властью критериями качества жизни.

В этом плане очень обращает внимание низкий суммарный коэффициент рождаемости в г. Москва — 1,38 (2017 г.). Уровень бедности в Москве тоже низкий и составлял в 2017 г. 8,3% (при среднем по РФ — 13,2%). В Санкт-Петербурге суммарный коэффициент рождаемости составлял — 1,5, уровень бедности — 7,5%; в Московской области — 1,61, уровень бедности — 7,9%. То есть, при высоком качестве жизни (первые позиции в рейтинге) эти субъекты РФ находятся на последних (худших) позициях по суммарным коэффициентам рождаемости. Как видно, относительно высокое качество жизни (по меркам власти) не стимулирует рождаемость и не влечет за собой лучшие величины естественного прироста населения. Уровень рождаемости здесь (все равно) не поднимается до уровня замещения поколений.

В таком положении дел: установление положительной связи (зависимости) между качеством жизни и рождаемостью следует разбираться. В то же время, как видно из приведенного, не выяснены теоретико-методологические позиции и составляющие качества жизни, положительно влияющие на рождаемость. Ибо применяемые критерии качества — это инструментарий власти, но качество жизни для населения воспринимается по иным и субъективным критериям. Сегодня власть попала, как я понимаю, в оценочную ловушку — в зависимость от стандартных, но не проверенных временем и субъективным восприятием, критериев лучшего качества жизни.

Итак, изложив свое понимание проблем (и кризиса) рождаемости и, соответственно, преодоления суженного воспроизводства населения России, предлагаю и свое видение путей и мер выхода из кризиса:

1. Публичные выступления и отдельные высказывания полномочных чиновников доказывают непонимание ими сути и связи между: наличием у человека природной (биологической) силы понуждения к рождению потомства (1), мотивацией к рождению (2) и, как следствие, созданием условий к реализации человеком своей природной силы (3). Это непонимание надо преодолеть либо заменой полномочных чиновников на других — понимающих и ответственных, либо повышать мировоззренческую образованность с расширением понимания сути традиционного проживания.

И тогда речи во власти будут перестроены. И тогда выступит главная идея и позиция: о естественном расширенном воспроизводстве населения; но никак, в качестве дополнительного фактора, о механическом воспроизводстве — посредством замещения иммигрантами.

И после надо приступать к разработке сценарной демографической политики и, соответственно, социально-экономической политики, нацеленной на достижение и поддержание режима расширенного естественного воспроизводства населения. Сегодня же, если необходимость увеличения рождаемости в стране никем (публично) не оспаривается, то официально власть не проясняет, какой режим естественного воспроизводства населения принимается в качестве цели демографической политики.

2. Власти и обществу более осмысленно обратить внимание на то, что в сельском проживании рождаемость была всегда выше, чем в городском (урбанизированном) проживании. Признавая более высокую рождаемость в сельском проживании, экологически более благоприятную среду и иные физические и нравственные выгоды для человека, следовало бы ставить вопрос о частичной деурбанизации России. Одновременно усилить развитие экономических и социальных условий для сельского проживания и труда.

Помимо развития (традиционного) сельского проживания надо формулировать и формировать условия и для благоприятной жизнедеятельности за пределами мегаполисов и крупных городов, что также даст прирост объема хозяйственной и трудовой деятельности.

3. Ограниченная возможность молодых семей «потянуть» при среднем доходе (в лучшем случае) покупку жилья, оплату образования, расходы при беременности, содержание и воспитание детей и многие другие траты, требуют от общества и власти в интересах молодых поколений и роста рождаемости расширить строительство социального жилья с бесплатной и повсеместной их передачей молодым семьям.

Решенные (сразу) жилищные условия дают молодым семьям возможность более раннего рождения детей и большего их количества, а стране качественный скачок в рождаемости.

Этими некоторыми и кратко изложенными предложениями по увеличению рождаемости очерк заканчиваю.