О слабом рубле, прыгающей ключевой ставке и инфляции

Выскажусь по поводу нестабильного курса рубля, прыгающей ключевой ставки Банка России и выросшей инфляции. Так, с начала 2023 года рубль потерял более 30% стоимости, инфляция ожидается к концу года 7,5% (в бюджете учтена прогнозная 5,5%). Ключевая ставка ЦБ изменялась с 20 процентов годовых в конце февраля 2022 г. до 7,5% в сентябре 2022 г., до 8,5% в июле 2023 г. и в сентябре уже до 13%.

Эти давно сопровождающие экономическую жизнь нашего общества явления признают факторами, осложняющими инвестиционное планирование, хаотичного роста издержек в экономике, а также осложняющими потребительские возможности населения. То есть, эти факторы надо назвать факторами нестабильности, сдерживающими внутреннее развитие страны. Хотя управление этими факторами предполагает контроль в интересах общества за «невидимой рукой» рынка.

Не буду углубляться в детали неустойчивости динамик курса, ставки и цен. Это незавершенная правильными решениями тема и даже в силу того, что само правительства особо и не стремится принять правильные. Здесь иная экономическая политика, иное понимание правильности политики. Пока главный критерий правильности — экономический рост, выражающийся в росте ВВП. Я скептически воспринимаю такой экономический подход. Возникает тогда вопрос к качеству экономического роста, который (номинальный рост) стимулируется во многом нестабильностью указанных факторов решения.

Более подробно смотри политэкономическую заметку от 15 февраля 2022 г. «Инфляционный хаос: итоги 2021 года и построение методологии антиинфляционной регулирования (части II и III)» и политэкономический образовательный очерк от 2 августа 2020 г. «Экономический рост: ликбез от здравого (практического) смысла»

В неустойчивости динамик факторов и непрерывающихся усилиях экономической власти их отладить якобы в интересах экономического роста усматриваю интересы крупных экспортно-ориентированных бизнес-структур добывающих и перерабатывающих отраслей экономики и финансового сектора. В неустойчивости факторов, и даже в сохранении неустойчивости, усматриваю и интерес Минфина нарастить бюджет инфляционными доходами. Как раз в рамках провозглашенной политики экономического роста экономическим властям легче не замечать пагубности инфляционных источников роста и, тем самым, оставлять без должного внимания качество роста.

«Любопытно» увидеть и то, что проводниками интересов бизнес-структур и финансового сектора выступают экономические власти, которые неустойчивость этих факторов стараются подавать обществу как объективные экономические процессы на глобальном и внутреннем рынках. То есть, власти отвлекают общество от истинных причин нестабильности рубля, ставки и инфляции.

А истинные причины — это интересы крупных бизнес-структур в наживе и их жадность. И речь не о доходах и прибыли, заработанных правильным путем: соразмерным трудовым, технологическим и иным производственно-управленческим усилиям, а речь именно о наживе. А это и аморальный грабительский доход от самовольного повышения внутренних цен, и дополнительный доход от переориентации поставок продукции с внутреннего рынка на экспорт по более выгодным ценам, и доход от произвольно придуманного и бессмысленного бюджетного демпфера и т. п.

Вот, например, помощник президента России по экономическим вопросам М. С. Орешкин выступил на Восточном экономическом форуме (10–13 сентября 2023 года во Владивостоке) по поводу сильно ослабевающего курса рубля. Не секрет, вопрос курса наболевший, как для экономики в целом, так и населения, особенно использующего доллары для выезда на отдых за границу. «По словам Орешкина, в ближайшие месяцы на рынок будут поступать более высокие объемы валютной выручки от выросших цен на экспортные товары. „Что с учетом снижающихся объемов импорта товаров и услуг, а также эффектов от повышения ключевой ставки и ужесточения макропруденциальной политики сформирует избыток валюты на рынке“» (РБК).

Что М. Орешкин хотел этим выступлением сказать и объяснить? Избыток валюты и повышение ставки укрепит рубль? Но уже октябрь, а рубль опять ослабел до курса в 101 рубль к доллару — еще потерял свою стоимость. То есть, М. Орешкин со своей высокой должности в какой-то степени дезориентировал бизнес и население, которым требовалась валюта. Можно сказать: взял кочергу и пошурудил в печи, — вот и вся суть его выступления.

Думаю, рассуждения о том или ином курсе доллара (рубля) выгодном (невыгодном) экономике не совсем верные — они о текущем характере проблемы. Какой курс будет правильным не очень понятно. Правильный курс, выгодный курс или желательный — вещи разные. Логика в этих рассуждениях о важности, то есть, какой курс важнее: для экспортных или импортных операций, или для нужд населения. Да и внешние условия для российской экономики, как мы наблюдаем, давно неблагоприятны и ограничены, и особенно в свете санкционной политики Запада, что углубляет неустойчивость курса и не позволяет курсу закрепиться на уровне какой-нибудь правильности или выгодности. То есть, разные интересы экспортеров и импортеров плюс влияние внешних условий, плюс спекулятивные интересы в торговле иностранной валютой и рублем делает стоимость рубля к иным валютам неустойчивым и непредсказуемым.

И в этой неустойчивости и непредсказуемости курса рубля становится очевидным, что у Минфина и Банка России отсутствует методология обеспечения интересов экономики и населения в условиях ослабления и колебаний рубля к иным валютам. Спекулятивный курс рубля, устанавливаемый на биржевых спекулятивных торгах, но объявляемый рыночным курсом, оказывается ориентиром, а, точнее, дезориентиром и дестабилизатором экономического развития страны. Определенно, курс рубля отпущен на самотек.

Роль и эффективность ключевой ставки Банка России в борьбе с инфляцией вызывает у меня большие сомнения. Не вижу прямой зависимости или отложенного эффекта: зависимость иллюзорна. В подавлении инфляции повышением ключевой ставки скорее замечаю имитацию борьбы с инфляцией и самообман, а где-то и показуху.

Когда правительство и региональные власти ежегодно повышают цены (тарифы) на газ, электроэнергию, коммунальные ресурсы и иное, формируя инфляционную базу (инфляционный стимул) повышению цен на остальную производимую продукцию в стране, то тогда возникает вопрос, в чем роль ключевой ставки в снижении или стабилизации цен? Или, например, наглый рост цен на нефтепродукты за последние полгода, который прекращен волевым президентским требованием, — и это никак не связано с ключевой ставкой.

У меня создается впечатление, что Банк России искусственно создает результативность по таргетированию инфляции посредством повышения ключевой ставки. А именно: когда инфляция исчерпывает свой потенциал роста в силу либо исчерпания платежеспособного потенциала населения, либо накопления оборотного капитала предприятиями посредством роста цен, либо затоваривания складов, либо сезонного колебания цен и иных причин, тогда Банк России повышает ставку, приписывая себе заслугу в удержании инфляции. Борьба с инфляцией посредством ключевой ставки похожа на игру в угадайку: инфляцию удержали — угадали, а не удержали — повысили ключевую ставку еще раз.

При том, что правительство и делает запоздалые попытки (меры) стабилизировать цены на бензин и дизтопливо в стране, и даже при явной слабости и нерешительности этих мер, они все равно вызывают сопротивление бизнес-структур нефтегазового комплекса. Хотя, это сопротивление наигранно и больше экспертно-критическое.

Подозреваю, что запоздалость мер по стабилизации цен (и не только на нефтепродукты) и курса рубля в какой-то мере согласовываются с бизнесом. Судя по всему, наблюдая всю неспешность действий, правительство выжидает, когда бизнес насытится доходами от роста цен и курсовой разницы. Очевидную выгоду и правительство имеет — это номинальный рост ВВП, дополнительные инвестиционные накопления и дополнительные поступления в бюджет. А ведь такое почти согласованное поведение бизнеса и экономической власти не впервой (см. политэкономический очерк от 9 августа 2021 г. «Бедность в стране как следствие консенсуса между властью и бизнесом»).

На самом деле, это финансово-экономические уловки, согласованные хитрости экономической власти и крупных бизнес-структур по получению спекулятивных доходов за счет населения. Выглядит это неким финансово-экономическим междусобойчиком, не имеющего никакого методологического основания, к тому же и бессовестным.

Полагаю, правительству уже давно надо внутри себя разобраться с лоббистскими склонностями тех или иных ведомств и полномочных чиновников: в чьих интересах, каких бизнес-структур они действуют и с какой выгодой. Понятно, правительство не должно ссориться с бизнесом, хотя «ссориться» не применимо к обязанностям и полномочиям. Функции правительства определены законом.

Но и не секрет, что крупные бизнес-структуры всегда кооптировали и продвигали на те или иные должности во власти, так называемых, своих людей. Поэтому, надо полагать, при выработке важных для страны и населения решений, но неудобных для крупных бизнес-структур (особенно экспортно-ориентированных), наблюдается во власти медлительность, нерешительность и даже препятствования. Убедительным подтверждением сказанному является личное вмешательство Президента РФ по решению запущенных правительством и ЦБ, но срочных к решению проблем.

Правительству надо уходить от ситуационного набора мер при решении периодически возникающих одних и тех проблем, в частности, по снижению инфляции, по преодолению дефицита бензина и дизтоплива, по стабилизации курса рубля. Пора приступить к разработке методологии устойчивости и качества экономики, и методологии экономической дисциплины.

Ибо каждый раз кажущаяся правильность регуляторных решений по удовлетворению текущих конъюнктурных интересов базовых бизнес-структур (например, НГК и сельскохозяйственного сектора) и бюджетной наполняемости, на самом деле заслоняет горизонт правильного развития экономики и благосостояния страны.

Думаю, экономической власти хватит и власти и характера для установления порядка в экономике.

На этой критически-позитивной ноте я заканчиваю заметку.